«Rembetika. Мангес, страсть, наркотики, тюрьма, болезнь, смерть.
Песни греческого андеграунда 1925 - 1947» (2CD, Trikont, 2001)

На мутной фотографии на обложке - какие-то предметы, которые можно принять за традиционные музыкальные инструменты. Но, вглядевшись, я понял, что это ножи, трубки для курения гашиша и пистолет.
«Рембетика» – это множественное число от слова «рембетико». Рембетико – это песня, городской криминальный романс.
Происходит это слово от «рембетикис». Рембетикис – это человек, находящийся вне закона, персонаж криминального андеграунда. В буквальном переводе «рембетикис» значит «неукротимый, необузданный», имелся в виду - бродяга, босяк.  
По-видимому, слово «рембетикис» надо переводить на русский как «блатной», но «блатной» звучит как-то совсем не романтично, а рембетикис – это джентльмен, стильный мужчина, денди андеграунда. Его ещё называют «мангас» (множественное число – «мангес»), впрочем, как и во всяком сленге, на греческом сленге существует масса синонимов для одного и того же понятия.
Мангас живёт вне общества. Он не скрывает своего презрения к нормам и условностям человеческого общежития: он не женится, он никогда не будет гулять со своей подругой, взявшись рука за руку, он никогда не наденет галстука и не будет защищаться от дождя зонтом, он ненавидит полицию, курит гашиш, помогает бедным и никогда не работает.
Он контактирует только с себе подобными и избегает общения со всеми остальными.
Криминальные денди говорят на сленге и крайне невнятно и нечленораздельно произносят слова.
В начале ХХ столетия мангес образовали субкультуру в крупных греческих портовых городах – таких как Пирей и Фессалоники.

«С того момента, как я начал курить свою дозу, от меня отвернулся весь мир, куда бы я не пошёл, никто ко мне не обращается, все называют меня героинистом, и это меня угнетает. Сначала я нюхал, а потом сел на иглу, и моё тело начинает медленно растворяться».
«Боль героиниста» - одна из первых греческих песен, посвящённых героину. В момент написания этой песни (запись1936 года) сам Анестис Делиас ещё не был наркоманом.
В 1937 году он – талантливый молодой музыкант – влюбился в девушку из одного из борделей в Пирее. Её звали Катерина. Она была героинисткой, и боялась, что музыкант её разлюбит, если об этом узнает.
Когда он спал, она осторожно вдувала ему в нос героин через трубочку, и в конце-концов Анестис сам стал наркоманом. Через несколько лет он уже не мог ни петь, ни сочинять музыку.
В 1944 году он умер на улице. Анестис Делиас был единственным из известных исполнителей песен-рембетика, кто умер от наркотиков.

Корни рембетика уходят в середину ХIХ столетия. Самое значительное влияние на развитие этого музыкального жанра оказали византийские православные песнопения, классическая турецкая народная музыка, мелодии балканских народов и народов Ближнего Востока, а также, разумеется, традиция греческих народных эпических сказаний.
Расцвет андеграундных песен-рембетика – это период с 1922 до 1936 годов, то есть всего 14 лет.
Тогда применялись самые разные инструменты – западноевропейские, балканские, турецкие, арабские и греческие, среди них - скрипки, гитары, флейта, банджо, турецкая цитра, уд, саз... но в 1932 в США, куда перебралось огромное количество греков, вышел инструментальный трек «Minore tu Teke» - соло на бузуки, это греческая разновидность лютни. Играл Иоаннис Халкиас. Эта запись произвела огромное впечатление на греческих музыкантов, бузуки стал любимейшим музыкальным инструментом в андеграунде. С буржуазной же точки зрения он был непременной принадлежностью криминального мира. Даже прикасаться к нему считалось неприличным, если мать видела в руках у сына бузуки, это могло означать только одно – сын решил стать бандитом.

Расцвет криминального андеграунда в крупных греческих портовых городах связан с поражением Греции в войне с Турцией. В 1922 в Грецию хлынул поток беженцев из Турции, населения порта Пирей выросло за пару месяцев в два раза. Работы, понятное дело, не было, а вот турецкого гашиша стало невпроворот.
Вообще-то наркотики были запрещены ещё в 1920, но жёсткое преследование началось лишь в 1936 с установлением профашистского режима генерала Метаксаса.
Тем не менее, и в 20-х, и 30-х курение гашиша было нелегальным, полиция с риском для жизни пыталась устраивать облавы на нелегальные курильни. Место, где курят гашиш и слушают песни-рембетика, называется текес. Долгое время рембетика звучали только в подпольных курильнях, естественно, во многих песнях речь идёт именно о курении гашиша, которое воспевается как сакральная церемония, сама же курильня объявляется храмом.
Любимая тема – налёт полиции на текес, полицейский потоптал трубки с гашишем, миролюбиво настроенные и еле-еле ворочающиеся посетители – все исключительно достойные и обходительные люди - волей-неволей достают ножи.

Поёт Гиоргос Катцарос.
Он жил в США, и снимался в голливудских фильмах в главных ролях, водил дружбу со всеми голливудскими звёздами 20-х годов, как скажем, с Чарли Чаплиным. Мафиозо Аль Капоне ужасно любил его песни.
Умер Георгиос Катцарос в 1997.
В 1935 он записал традиционную песню, медленно рассказывающую о том, как компания собралась в текесе покурить, потом появилось несколько игроков в кости, их кости были утяжелены цинком, они обчистили всех присутствующих, а те и не заметили обмана.
Надо понимать, очень хороший был гашиш.
Песня, в любом случае, – любимая. Аль Капоне и Чарли Чаплин знали, с кем водить дружбу.

Существует масса песен, воспевающих радости курения гашиша, но есть одна, в которой представлена, так сказать, идеология всего жанра римбетика в целом.
Её написал и спел в 1933 году Маркос Вамвакарис. «O Masturas» называется она – «Обкурившийся».
Сам Маркос курил гашиш с раннего детства – задолго до того, как наркотик был запрещён.
Сначала поэт скорбит о безысходности, к которой приговорены те, кто начал курить наркотик.
Во втором куплете он утверждает, что гашиш – это единственное лекарство от страдания и горя. В третьем куплете речь идёт о «душевном спокойствии», и о том, что состояние счастливой отключки, в котором пребывает укурившийся – это вовсе не решение его жизненных проблем.
В четвёртом же куплете следует новый взгляд на тему – «я родился как мангас и как мангас умру. На моей могиле пускай растёт гашиш».

Когда в городских курильнях становилось опасно находиться, курильщики перебирались в горные пещеры или устраивались на берегу моря.
Вот об этом и повествует песня, которую Рита Амбадси записала в 1925 году.
Пристрастившись к гашишу, лирическая героиня каждый день ходит на море курить, и вот она нашла двух до бесчувствия укурившихся девушек из борделя, лежащих на пляже. «О, приди ко мне, мой дервиш, и послушай песни, полные боли, которые струятся из моего сердца».
Это уже любовная песня.
Песен о любви существует много, они не грубы, не похабны и даже совсем не эротичны. Рембетика – очень романтическая музыка.

Если первый компакт-диск сборника «Рембетика» посвящён вещам, криминального денди радующим, то второй диск начинается с песен о любви, но довольно быстро переходит к теневой стороне жизни: это тюрьма, болезнь и, наконец, смерть.
Эти песни грустны и небыстры (как и все песни–рембетика), но одновременно - они остроумны и ироничны.
Вот скажем, песенка «Тюрьма – это школа», которую написал и спел А.Костис.
«Приходи днём в тюрьму,
и приноси с собой нож,
мне нужно поговорить с одним типом,
и, может быть, мне придётся его устранить.
Приходи в тюрьму,
принеси с собой немного гашиша,
может быть, нам захочется его покурить.
В тюрьме сидят отличные ребята,
Как красива их речь!
Они все – мангес и просто чудо, что за люди, все – изысканные попрошайки.
Тот, кто не сидел, тот ни о чём не имеет понятия.
Тюрьма – это школа,
в которой роскошные учителя».

Не могу удержаться и не упомянуть ещё одну тюремную песню.
Её поёт Георгис Батис. «Тюрьма Оропос» называется она.
Жизнь в этой тюрьме, куда лучше, чем в Афинах, по вторникам и четвергам – макароны, по воскресеньям – мясо. Бритьё и стрижка – бесплатны. После описания безусловных достоинств тюрьмы идёт длинное перечисление всех камер: в первой сидят те, кому нечего курить, во второй – кто сумел протащить гашиш за решётку, в следующей – драчуны, дальше – хозяева нелегальных притонов, потом – лежат больные, потом – сидят заговорщики, потом – контрабандисты, потом – грубияны. И, наконец, в двух последних камерах под номерами 9 и 10 все - стукачи.

Следующая большая тема – болезнь.
Георгиос Кацарос поёт разрывающую душу песню «Мама, у меня туберкулёз».
Кстати, мать – это такой же объект любви, как и возлюбленная. Возлюбленной, в принципе, можно изменить, это можно понять и простить, но неверность по отношению к матери – непростительна.
Рембетис – он же мангас – не имеет братьев и сестёр, нет у него и отца. Скорее – он блудный сын, а матери больше любят плохих детей, чем хороших. Рембетис в своих песнях всегда находит у матери утешение, мать всегда поможет.

Смерть.
Тоже популярная тема. Характерны диалоги с Хароном – проводником душ умерших. Частый мотив: что будет пить на том свете алкоголик? Что будет курить курильщик?
Отношение к смерти, кажется, довольно архаично, мангас смерти не боится, это судьба.

Почти десять лет – все 20-е годы – песни рембетика пелись только в нелегальных курильнях. Только в начале 30-х годов музыканты стали исполнять их во вполне легальных местах: тавернах и кофейных. Владельцы пивных стали нанимать музыкантов криминального андеграунда, хотя они по-прежнему приторговывали наркотиками и занимались контрабандой, многие имели тюремный опыт. К середине 30-х это уже перестало иметь значение для публики, которая хотела слушать бузуки: неважно, кто играет на инструменте.
Долгие годы песни рембетика записывались и издавались за пределами Греции. В США их уже печатали на шеллаке, начиная с 1890 года, в 1905 началось производство в Константинополе.
В 1924 начался бум в самой Греции, в которой находились филиалы всех крупных европейских фирм грамзаписи.
Песни записывались в комнатах отелей на переносных студиях, пластинки печатались за рубежом.
Лишь в 1930 году фирма Коламбия построила первый и единственный завод по изготовлению шеллаковых, а позднее – виниловых – грампластинок. Этот завод проработал до 90-х годов, то есть закрылся совсем недавно.
Фирмы грамзаписи записывали и выпускали огромное количество песен, буквально многие сотни. Не потому, что они считали их красивыми и остроумными, нет, это был ходовой товар.
Официальная культура относилась к конкурентам из андеграунда крайне враждебно. Многие популярные эстрадные музыканты разрывали контракты со своими фирмами, которые начинали выпускать диски с рембетика. Но фирмы грамзаписи, почувствовав золотую жилу, не поддавались на шантаж.
В 1936 с установлением диктатуры все декадентские радости закончились. Была введена цензура и начата борьба с преступностью и наркоманией. В качестве протеста против цензуры большинство исполнителей рембетика – а это были профессиональные музыканты – отказались от звукозаписи.
Ситуация стала буквально катастрофической, когда в 1941 году на Грецию напал Гитлер.
После войны, в 50-х – 60-х, пришла новая мода на песни-рембетика. Они вдруг оказались городским греческим блюзом. Лютня-бузуки была снабжена ещё одной струной, что значительно повысило скорость игры, и, главное, электрифицирована – чтобы не отставать от электрогитары ритм-н-блюза.
Эти песни слушала вполне буржуазная публика, надо ли говорить, что это были совсем другие песни?
Классическая эпоха рембетика закончилась в 1936.

вольный пересказ текста их буклета компакт-диска.